На главную (Выпуск № 20, декабрь 2008) | NIOS.ru Сегодня пятница, 29 марта 2024
Выпуск №15, февраль 2008
Тема номера:
«Система работы с одаренными и талантливыми детьми в образовательных учреждениях Новосибирска»
По официальным данным 01
Из опыта работы 02
Актуальное интервью 03
Информатизация образования 04
КЛАССНЫЙ час для КЛАССНОГО руководителя 05
Музейный компас 06
Школа здоровья 07
Учебная книга: традиции, инновации, новаторство 08
Обзор педагогической прессы 09
Архив выпусков
Новосибирский информационно-образовательный сайт NIOS.RU
Мониторинг сервера осуществляется системой UpTime.Ru
День за днем. Педагогический альманах

Главная / Актуальное интервью
Актуальное интервью
Ева Глушек,
ведущая рубрики «Актуальное интервью»

     Одной из первых в нашем городе работу с одаренными детьми начала физико-математическая школа имени академика А.М. Лаврентьева. Уже 45 лет она воспитывает элитную научную смену. Об особенностях работы этого уникального не только за Уралом, но и в стране учреждения, нам рассказал профессор, доктор физико-математических наук, директор специализированного учебно-научного центра Новосибирского государственного университета Николай Иванович Яворский.

     – Николай Иванович, по Вашему мнению, одаренность присуща каждому человеку или таланты от рождения даются не всем?

     – Исходя из самого слова, одаренность – это, видимо, то, что уже дано, подарил Бог способности. А если говорить всерьез, то каждый ребенок – способный. И если на его жизненном пути встречаются наставники, учителя, которые помогают раскрыть талант, то они становятся действительно одаренными, потому что начинают владеть этим талантом. Когда ребенок начинает владеть талантом, тогда он и одарен. А потенциально, конечно, все имеют большие способности.

     – Лаврентьев говорил, что ребят для школы, как спортсменов, нужно отбирать с раннего возраста. В вашем центре обучаются старшеклассники. Может быть, есть смысл набирать детей с восьмого, девятого класса?

     – Здесь много обстоятельств. Дело в том, что дети живут в условиях интерната, вдалеке от родителей. И не всегда это оправданно. На самом деле необходима социализация детей, их умение работать в социуме. Для этого они должны иметь за плечами определенный жизненный опыт. А если говорить о раскрытии способностей, о воспитании, то этим надо заниматься еще до рождения, а после – это уж точно.

     Ну, а мы можем предложить образование на последней ступени общего. Потому что наше обучение приближено к вузовскому, построено по этой схеме, и эффективным оно оказывается именно для старшего школьного возраста, хотя мы понимаем, что работать надо с самого раннего детства, как и говорил Лаврентьев.

     – А такая перемена обстановки и «вынужденная» социализация влияет на ход учебного процесса?

     – Конечно, влияет! Одно дело – жить в общежитии. В одной комнате живут, все делают вместе дети из разных мест, семей – кто-то у папы-мамы один, а кто-то вырос в рабочей семье. Это – одна сторона дела, а вторая – учебный процесс. Он очень интенсивный, требует большой работы, усидчивости, нагрузка очень большая. Все испытывают шок. Некоторые дети, что говорить, даже не умеют себя обслуживать. Их надо учить чистить зубы без напоминаний, убирать кровать, мыть пол – это целый комплекс. Первый месяц бывает очень сложно. По его окончании мы даже не выставляем месячный балл – у нас очень серьезные оценки по результатам каждого месяца, по которым мы судим об успеваемости и можем даже отправить домой.

     Кроме того, мы же живем в студенческом городке, дети попадают в студенческую среду. И она оказывает свое влияние, особенно когда дети впервые вдалеке от папы с мамой – тут надо проявить и волю, и настойчивость, чтобы не потеряться в этом многообразии разных событий и соблазнов. Но у нас на каждом классе работает воспитатель, круглосуточная воспитательная служба, дневные, ночные воспитатели, психологическая служба, помогает самоуправление.

     – Говорят, что современная молодежь развивается быстрее. Какие-то особенности, а, может быть, и трудности возникают в связи с этим в вашей работе?

     – Развиваются быстрее – да я бы не сказал. Я бы сказал – медленнее. Как это ни парадоксально. Ну, в каком смысле медленнее – вроде бы такой объем информации, такое количество возможностей… а если посмотреть, насколько самостоятельны и насколько целеустремленны, насколько стабильная мотивация, то по этим параметрам не всегда современная молодежь «объезжает» предыдущие поколения. Особенно по поводу мотивации. Как раз обилие возможностей дезориентирует, подменяет жизненные ценности, и каждому все равно приходится принимать самостоятельное решение: как жить дальше. А хочется все попробовать, и на все это нужно время. Допустим, надо вот это, вот это попробовать, а ты уже на другом уровне. Человек разбросался, и на этот момент он не прошел того пути. А если ребенка ведут – папа, мама, преподаватели, то он тогда теряет в другом – в самостоятельности, в социализации, в умении брать на себя ответственность.

     В свое время был комсомол, это была очень серьезная школа. Молодые ребята учились управлять и организовывать. Сейчас замены комсомолу как таковой нет, и управленческого опыта у юношества не так уж и много. В нашем центре многое есть, воспитывающее ответственность, дающее возможность проверить свои организаторские способности. Все годы существования физматшколы в ней работает реальное самоуправление – дети сами должны организовывать многие мероприятия.

     Еще один момент очень важный: когда я учился в школе, был акцент на трудовом воспитании. Это важный момент, без него невозможно становление личности. Сейчас трудовое воспитание не находится на первом месте, и это сказывается серьезнейшим образом на том вопросе, который Вы задавали про социализацию.

     – То есть можно сказать, что одна из проблем одаренных детей – это необходимость интенсивного обучения, развития таланта, а между тем, у жизни свои требования, и нужно успеть и то, и другое?

     – Я бы так сказал – одаренные дети, они, как правило, одаренные во многом. И в музыке, и в математике. И, конечно, когда их тут 500 человек – это новое качество обучения. Когда много одаренных личностей вместе, они обогащают друг друга. Главное-то обогащение друг между другом, а преподаватели – они знания дают, направляют. Главная жизнь детского коллектива – она внутри. И в этом ценность нашей школы. А еще и в условиях интерната – это вообще очень тесный контакт. Этого вообще никто не может повторить.

     Надо сказать, что школа в таком объеме – 500 ребят – пожалуй, единственная в России. В Москве набирают 350 человек, на Урале – 500, но у них коммерческий набор – это всех вместе 500. В Санкт-Петербурге в академической гимназии – тоже меньше. И территория, с которой собираются дети, по площади у нас тоже максимальная. В этом плане нам и аналогов нет.

     – Как Вы думаете, могут ли общеобразовательные школы перенять у вас какой-то полезный опыт? Или контраст слишком велик, а такое дорогое, во всех смыслах, обучение, оправдывает себя только на элитной смене?

     – Что-то можно, более того, мы взаимодействуем со многими школами Сибири и Дальнего Востока, поддерживаем связь с учителями. Действует система дистанционного обучения – заочная школа. Она существует более сорока лет, дети учатся по переписке с нами. И есть такая система – «коллективный» ученик, когда на месте по нашим методическим материалам ведет подготовку преподаватель-учитель, а мы общаемся именно с ним. Кроме того, у нас издано более сорока учебников, которые школы могут использовать в своей работе.

     Но точно как у нас в другой школе построить работу будет очень сложно. Во-первых, мы – подразделение Новосибирского государственного университета, у нас работает профессура НГУ. У нас работают больше сотни преподавателей, имеющих учёную степень. В какой школе это еще возможно? Постановлением правительства определено соотношение «учитель-ученик» один к четырем. Наше обучение очень дорогое, потому что это и квалифицированные кадры, и большое их количество, и техническое оснащение. Но оно стоит того.

     – А как обстоит дело с педагогической стороной кадров? Не секрет, что в школах, вузах встречаются ситуации, когда преподаватели и дети «мучаются» друг с другом, потому что «она – математик от Бога, а педагог никакой».

     – Педагогический состав у нас подвижный. Штатных преподавателей – заметно меньше половины. А все остальные совместители – это ученые, преподаватели, которые либо работают в институтах Сибирского отделения Российской академии наук, либо в Новосибирском государственном университете. И поэтому довольно просто освободиться от преподавателя, который показал себя не очень хорошо с педагогической точки зрения.

     Конечно, люди, увлеченные наукой, они необязательно педагоги. И наоборот, великолепный педагог совсем не обязательно ученый. Это два разных вида деятельности, требующих особенного профессионализма. Но все становится на места, если есть одно – если преподаватель, учитель любит учеников. Если это есть, он поймет, что им нужно. Если этого нет, его хоть заучи в педагогических вузах, ничего не выйдет. Поэтому для меня это – главное. По этому критерию и идет отбор. Заработная плата у нас отнюдь не блестящая, и работают у нас в основном подвижники – люди, которые действительно любят физматшколу. Из всего состава сотрудников у нас более тридцати процентов – выпускники самой школы – это уже о чем-то говорит. То есть они ее ценят и обратно возвращаются.

     – Николай Иванович, а чем обусловлено число учеников? Есть возможность набирать больше детей? Потенциал есть?

     – Цифра обусловлена постановлением правительства. Кроме того, есть проблема уровня образования в современной российской школе. Дело в том, что подготовка по естественнонаучным дисциплинам (особенно это касается физики и химии) сейчас находится на неудовлетворительном, прямо скажу, уровне. Об этом говорят ректоры наших университетов. В частности, по результатам отбора студентов в 2007 году, анализ качества абитуриентов в техническом и педагогическом университетах показал, что подготовка по физике стала очень слабой. По математике нет такой проблемы, она везде и всем нужна, а вот физика… Химия почему-то лучше, чем физика в Новосибирске, хотя количество часов одинаковое…

     Связано это, прежде всего, конечно, с непрестижностью работы учителя. Особенно по этим специальностям. В педагогическом университете много разных факультетов, а на факультеты физики, химии идут те, кто в другое место не поступил. И в школы приходит очень мало молодых учителей. Возрастной состав сильно сместился к пенсионному. Все это сказывается на подготовке. Идти учить надо молодыми, задорными, которым тоже все интересно.

     Кроме того, еще и демографическая яма – это серьезное дело, потому что через два года количество мест в вузах превысит количество выпускников школ, а лет десять назад количество выпускников превышало количество мест раза в три.

     – И так уже конкурса практически никакого нет в некоторые вузы…

     – Что ж, будут закрываться – учить некого.

     – Николай Иванович, и каково в этой непростой ситуации принимать такое ответственное дело в свои руки?

     – Конечно, все непросто. У нас много хороших школ, лицеев, гимназий, которые занимают ведущие позиции в образовании, в них есть хорошие педагогические коллективы, учителя. Возникла конкуренция. Если при советской власти было четыре физико-математических школы на весь Советский Союз, то сейчас в каждом городе есть несколько учебных заведений, с которыми нужно конкурировать. Это означает, что количество детей, которое к нам придет, уже не то, и набрать необходимое число детей того же уровня уже сложнее. Но это нормально, конкурентная борьба означает, что надо работать сильнее, надо работать лучше. Мы стараемся это делать.

     – С другой стороны, ваша школа, наверное, как ни одна другая, может влиять на содержание учебной программы?

     – Конечно, стандарт – он везде стандарт, он есть и у нас. А сверх стандарта у нас очень много чего, даже больше того, что называется профильным обучением. Планы наши определяются традициями высшей школы. Их определяет ученый Совет специализированного учебно-научного центра. И, конечно, они очень сильно отличаются от тех, которые есть в других школах. Как по содержанию, так и по количеству часов – учиться у нас непросто.

     Кроме того, у нас есть то, что называется специальный курс – их у нас под сотню. Ребята обязаны пройти, по крайней мере, два спецкурса каждый семестр. В основном, конечно, набирают больше – по пять-шесть спецкурсов. И таким образом дети учатся практически по индивидуальной образовательной траектории.

     В настоящее время мы корректируем учебные планы в соответствии с реалиями, с единым государственным экзаменом. Ученый Совет обсуждал этот вопрос – как создать ситуацию, чтобы была реальная индивидуальная образовательная траектория, можно ли это сделать и как. И сейчас у нас идет эксперимент, мы начинаем работать в этом направлении, преобразовывая понемногу нашу прежнюю организацию учебного процесса.

     Но, помимо всего этого, очень важна внутришкольная жизнь, чем она наполнена, какими событиями, какими эмоциями, какой радостью. Мы очень много занимаемся внеклассной работой: это и театры, и кружки, и самодеятельность разнообразная, и спорт. Поэтому некоторые ребята даже про учебу забывают – столько у нас всего интересного предлагается.

     Ведь дети – это, прежде всего, дети, даже самые одаренные.

Наверх
© «Интерактивное образование» 2006—2009. 
Cвидетельство о регистрации СМИ Эл № ФС 12-1073 от 10 октября 2006 г.
Адрес редакции: 
io@nios.ru