Наталья Владимировна Федорова, кандидат педагогических наук, доцент НГПУ; главный редактор журнала «Большая перемена»

Новый учебник литературы для старшеклассников: классический контекст и современное прочтение (часть первая)

В статье речь пойдет об учебнике «Литература: учебник для 10 класса: среднее (полное) общее образование (базовый уровень): в 2 ч. / И.Н. Сухих. – М.: Издательский центр «Академия», 2008».

Начну, пожалуй, с того, что предложенный вариант анализа отнюдь не профессионален, хотя автор статьи – филолог, русист, кандидат педагогических наук (простите мне эту вольность говорить о себе в третьем лице). Дело в том, что у меня не было опыта преподавания литературы уже в течение не много не мало, а уже 15-ти лет. А ведь тогда было другое время, другие приоритеты, другие задачи. Только старшеклассники были такими же – озорными, знающими (не дают расслабиться учителю!), размышляющими, в чем-то ленивыми, в чем-то опережающими свое время, а потому и не во всем познаваемыми…

И вот передо мной появился учебник, проснулась ностальгия по урокам литературы, я начала читать. И время остановилось… Погруженная в текст учебника, забыла обо всем – книга была прочитана на одном дыхании. Читатель думает, что я преувеличиваю… Позвольте, могу доказать обратное (хотя этого в полной мере доказать материалом одной статьи нельзя, главная цель – пробудить интерес педагогов как к тексту, так и к методике автора).

Авторские работы Игоря Николаевича Сухих по литературе можно найти на многочисленных страницах сайтов в Интернете, стоит только набрать фамилию. Наверно, чтобы интрига была соблюдена, следует начать именно с отдельных статей, где и стилистика автора, и его современный взгляд на литературную классику завораживает, притягивает внимание.

Программа, предложенная к учебнику, вполне традиционна, хотя и здесь можно прочитать в подтексте глубину и почувствовать вкус к литературе: «Эстетической целью уроков литературы должны быть воспитание художественного вкуса и читательской культуры, умения различать «хорошее» и «плохое», «высокое» и «низкое», формирование привычки к чтению серьезной литературы, умения выбрать среди современной литературы лучшие образцы». Здесь найдем и «укрупненную периодизацию», и изучение «литературы как искусства», и категорию судьбы, и психологические портреты-силуэты…

Однако давайте обратимся к учебнику.

Укрупненный план эпохи обрисован в первой главе «Девятнадцатый век: кровь, железо и золото», которая представлена сплетением событий, литературными и историческими аллюзиями. Роскошный, актуальный, проблемный цитатник, взятый с разных страниц:

«На явление Петра русская культура ответила явлением Пушкина», – скажет А.И. Герцен.

«Это русский человек в своем развитии, каким он будет через двести лет», – словно продолжит Н.В. Гоголь.

«Властитель слабый и лукавый», – это уже сам Пушкин об императоре Александре.

«Век шествует путем своим железным…» – Е.А. Баратынский о девятнадцатом веке (обратите внимание на название главы и поймете логику автора и точность заголовка).

Выделенные отчеркнутым подстрочником термины, как правило, даны в сопоставлении. Определения точные и лаконичные, лишенные научной перегруженности (ср., например, западники и славянофилы, перифраз и парафраз, а также некоторые редко встречаемые слова и выражения типа «фасеточные глаза» и «экзальтация» – ученик может и не заглянуть в словарь, а опустить взгляд в конец страницы, просто из спортивного интереса, – обязательное удовольствие!).

Особый разговор о методическом аппарате учебника. Задания составлены по-авторски эффектно. Приведу пример и проанализирую его.

Славянофил А.С. Хомяков в начале царствования Александра II вывел шутливый закон исторического чередования: «В России хорошие и дурные правители чередуются через одного: Петр III был плохой, Екатерина II – хорошая, Павел I – плохой,  Александр I – хороший, Николай I – плохой, этот будет хорошим!» Оправдалась ли эта закономерность в дальнейшей русской истории ХIХ века? А в ХХ веке?

Не правда ли, шутливое высказывание вызвало шутливый, казалось бы, вопрос. Но в нем требуется знание русских царей в порядке их царствования (пожалуй, американцы лучше знают последовательность правления своих президентов), их заслуги и ошибки. И то же – с правителями ХХ века! Пожалуй, такой вопрос не смог бы проникнуть в учебник литературы еще лет 20 назад…

Автор внедряет остроумные высказывания и в текст самого учебника, понимая, что дети читают не все и не всегда, поэтому эффект положительной эмоции, последовательности событий, простоты сравнения – все становится стимулирующим фактором. Чего стоит пример с цитатой писателя С.П. Залыгина, который «сделал остроумное наблюдение из простого факта: сопоставления дат рождения крупнейших русских писателей-классиков, определивших лицо века: «В историческом плане эта классика явилась России и миру в одно безусловно чудесное мгновение. Год рождения Пушкина – 1799, Гоголя – 1809, Белинского – 1811, Гончарова и Герцена – 1812, Лермонтова – 1814, Тургенева – 1818, Некрасова и Достоевского – 1821, Островского – 1823, Салтыкова-Щедрина – 1826, Толстого – 1828. Одна женщина могла быть матерью их всех, родив старшего в возрасте семнадцати, а младшего – в сорок шесть лет» … Лишь Чехов оказывается одинокой фигурой среди русских классиков, писателем без поколения: между ним и Толстым – 32-летняя бездна».

Представленное сопоставление помогает воссоздать литературную эпоху, позволяет запомнить всех классиков первого уровня сходу, да еще и годы рождения сразу всплывают. Есть здесь безупречная логика. Сразу вспомнилось высказывание кого-то из классиков: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает».

Важной чертой учебника является биографический лаконизм. Я бы сказала, что это тезисный план, не лишенный субъективности, но зато дает простор для уточнений. Притом план-биография может быть расположен как в самом начале параграфа о писателе, так и в любом другом месте (в середине, в конце). Интрига сохраняется, нет заранее заданной последовательности. Работает эффект поиска, ребенок листает страницы, невольно останавливаясь на фотографиях, выделенных фактах и т.д.

Зачитанный до дыр старый учебник литературы настолько знаком, что каждый поэтический опус, приведенный в нем, всплывает в памяти сразу, притом почти как стертая метафора. У И.Н. Сухих свежий взгляд наполнен не менее свежими поэтическими контекстами, порой смелыми и, опять же в духе автора, ироничными:

Всему пора: уж в двадцать пятый раз

Мы празднуем лицея день заветный.

Прошли года чредою незаметной,

И как они переменили нас!

Порой опять гармонией упьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь,

И может быть – на мой закат печальный

Блеснет любовь улыбкою прощальной.

Тому, кого карает явно,

Он втайне милости творит.

(И это только малая толика фрагментов из Пушкина, выбранных автором учебника!).

Вот прочитаны строки о Пушкине. И снова задания. Одно из них привлечет учителя-практика своей дальновидностью, перспективным взглядом на литературный процесс. Вот оно: «Прочитайте стихотворение О.Э. Мандельштама «Петербургские строфы» (1913). Попробуйте объяснить, какие мотивы пушкинской поэмы отразились у Мандельштама. Кто такой «бедный Евгений» в финале стихотворения?»

И так во всем: проекция и перспектива, сопоставление и аналогия. В главе «Итоги: Великий треугольник золотого века» автор учебника с присущим ему умением интерпретировать известные цитаты и мастерством точного определения рисует единым росчерком пера:

«Вспомним сравнение Пушкина с географом, который наносит открытые им земли на географическую карту, сделанное Л.В. Пумпянским. Попробуем развернуть и продолжить его.

Пушкин начертал литературную карту, обозначил на ней контуры морей и континентов.

Гоголь раскрасил ее, превратил ее в живописный, наглядный рельеф.

Лермонтов вписал в нее психологически противоречивый портрет современного человека.

Так исторически мгновенно, внезапно возник великий треугольник, ставший фундаментом новой русской литературы, не только образцом и ориентиром для писателей нескольких поколений, но и легендой, мифом, отразившимся во множестве стихов, драм, рассказов и романов.

Прошло всего несколько десятилетий, и эпоху Пушкина, Лермонтова и Гоголя назвали золотым веком русской литературы. Такой она и осталась навсегда».

Нами пролистана только первая сотня страниц учебника.

Остальное – оставим за кадром. А там еще много интересного и необходимого учителю.

Продолжим в следующий раз?